В различных жизненных ситуациях люди долго сомневаются в реальности происходящего, убеждаются в собственных ошибках и только потом учятся не наступать на грабли. О смысле жизни рассказал кубанец, который пережил первую чеченскую кампанию, крах семейной жизни, личностный кризис, сомнения в вере, но смог найти призвание в воспитании детей. На вопросы ответил Валерий Ким, майор запаса и начальник Тихорецкой дружины православных следопытов. ИА KrasnodarMedia публикует цикл интервью в рамках проекта "В смысле" в партнерстве с Екатеринодарской и Кубанской епархией.
— Валерий, каким смыслом вы сейчас живете, что вами движет?
— Сейчас мой стимул — мои дети. По долгу служебной деятельности раньше я не мог посвятить им столько времени, сколько сейчас могу.
— У Вас шестеро детей, какой возраст у них?
— Младшей дочери скоро будет семь лет, старшему сыну 22 года, в этом году он выпускается из казанского военного танкового училища, получает офицерское звание лейтенанта. Старшая дочь учится здесь в Краснодаре в аграрном университете. Еще одна дочь готовится к поступлению в институт культуры. Еще один сын — девятиклассник и дочь — шестиклассница.
— Какие смыслы наполняли вашу жизнь ранее и как они связаны с жизненными этапами?
Как обретают смысл жизни после войны и краха семьи: история кубанца Валерия Кима. Скриншот передачи проекта "В смысле" Екатеринодарской и Кубанской епархии
— Смыслы в процессе жизни меняются… Я родился в семье военнослужащих. Мой отец был подводником. Он для меня был примером. Дед тоже был офицером, кстати воевал в Великую Отечественную в Крыму, где получил два тяжелых ранения. Для меня в то время смыслами жизни были героизм и служба Отечеству и это повлияло на выбор профессии в дальнейшем. Когда служил было желание отдать всего себя защите Родины.
— А вы в эти годы уже были семейным человеком?
— Да. Так получилось, что этот брак второй. С первым не получилось из-за внутреннего надлома. После участия в чеченской войне что-то внутри сломалось, что и привело к краху в первом браке. Детей не было, но все же было тяжело из-за нервных потрясений. Мне тогда было 25 и выполнение воинского долга стояло прежде всего и я его выполнил.
Как я стал другим
— Вы изменились. В чем была ваша трансформация?
— Я вернулся домой с полным переосмыслением того, что происходит в моей душе. И этот надлом приходилось порой гасить алкоголем, искать успокоения в нем.
— Что помогло вам выйти из этого состояния?
— Я анализирую свою жизнь и думаю, что первый шаг моего переосмысления долго меня мучил. Помню одну бабушку на вертолетной площадке Владикавказа. Она приходила каждое утро и приносила туда пачку молитв, и всем прилетающим военным она раздавала эти молитвы. Это личное ее желание. Она и мне молитву дала, я ее в вертолете на окошко поставил. Может быть, эта небольшая капля что-то внутри меня и зародила. В итоге в один момент я обратился к Богу, потому что самому справиться со всем, что было в моей жизни, уже было невозможно. И когда обратился, все эти раны зажили, но память о них осталась.
Как обретают смысл жизни после войны и краха семьи: история кубанца Валерия Кима. Скриншот передачи проекта "В смысле" Екатеринодарской и Кубанской епархии
— Эта бабушка, возможно, была вестником, толчком физическим и материальным? А до этого не общались с Богом? Как ваша жизнь менялась и какие люди встречались на пути?
— До этого я просто ходил в храм раз в год, просто потому что надо. Было чувство, вроде что-то меняется, но через время все улетучивалось и обыденность возвращалась обратно.
Первый брак развалился, жил сам по себе, однако знаю, что Бог в этот момент протянул руку ко мне, послал мне ангела-спасителя в виде моей второй жены Анны. С ней мы познакомились в 1998 году и через год оформили брак. У нас появились дети, это была большая радость, ведь есть те, кому можешь передать свои знания. Наследники рождались почти каждый год, я любил с ними возиться, хотя и не всегда было время.
— Как развивалась ваша служба дальше?
— На дальнем Востоке прослужил около 17 лет. В 2007 году мы уехали. Меня перевели на авиабазу в Киргизию, три года там прослужил. Потом переехали на Кубань. Здесь, на Кубанской земле, закончил службу в Кореновском вертолетном полку.
Возвращаясь к началу разговора, скажу, что когда я служил, у меня не было времени на семью. Когда я увольнялся из рядов вооруженных сил, я сказал своей супруге, что работать больше никуда не пойду. Буду заниматься воспитанием своих детей, чтобы они видели меня каждый день. Старший сын высказал, что им не повезло, потому что меня не было дома, а младшим везет, потому что ты всегда с ними.
— Сколько лет назад вы приняли это решение?
— В 2015 году, мне исполнилось 45. Ушел из силовиков на пенсию. Мой статус изменился, теперь я — семьянин, отец.
Новое дело
— Как пришла идея делать лагерь следопытов?
— Именно в 2015 году пришел в церковь и мне стало интересно, чем же в православной церкви занимаются с детьми. Начал искать детские православные организации и наткнулся на сайт краевой региональной организации "Братство православных следопытов" (12+), которое находится в Новороссийске. Я позвонил туда, они пригласили меня с детьми посетить их лагерь.
Когда приехали, мы увидели там ребят 11-12 лет и старше, совершенно самостоятельно ставивших палатки. Они готовили себе еду без участия взрослых и организовывали свой досуг сами. Взрослые просто присматривали за ними. Это впечатлило.
Я подошел к своему настоятелю, отцу Александру Панюте и попросил его о том, чтобы тоже начать такую же работу, как я видел в Новороссийске. Отец Александр дал свое разрешение. Так и начался отряд.
— С этого разрешения до вашего первого набора сколько прошло времени, как быстро получилось реализовать идею?
— В августе мы были в лагере, а конце сентября уже провели у себя занятия с детьми из воскресной школы. А сейчас несколько отрядов объединились в нашей Епархии в одну большую дружину. Сегодня у нас почти сто детишек. И на последних сборах, которые мы проводили, было 80 детей. Они учились разжигать костры, ставить палатку, ночевать на природе. Для них не нужны были в это время никакие телефоны и прочие гаджеты.
— Какой смысл вы несете детям такой лагерной жизнью?
— Смысл заключается в том, чтобы дети поняли, что в этом мире есть нечто большее, чем то, что в этом маленьком телефоне заключено и это большее можно потрогать, пощупать, ощутить. Это настоящая жизнь.
— Получаете ли вы деньги за свою работу? И стоит ли что-то для детей участие в этих лагерях?
— Мы не получаем зарплату. Это волонтерство. На сегодняшний день в наши отряды приходят дети из многодетных семей, из малообеспеченных, неблагополучных и мы всячески стараемся им помочь быть самодостаточными в обществе и получать удовольствие от простых, но важных вещей.
